«Комсомолка» публикует очередную часть дневниковых записей сыровара Олега Сироты, в которой он едет в Альпы и делает новые удивительные открытия
«40 коров? Это много!»
«22 ноября. Снова выдался небольшой перерывчик, который на этот раз использую, чтобы отчитаться о поездке в Швейцарию. Я уже писал, что летом к нам в гости приезжали швейцарские коллеги-сыровары. Походили тогда, сыров отведали, не заметив разницы между нашей и их продукцией, да и пригласили нанести ответный визит. «Айда, — говорят, — к нам в Альпы: мы свои сыроварни покажем, посидим, закусим, да о делах наших скорбных покалякаем». Отчего не съездить-то? Закончили подготовку к зиме, да и рванули с Пелагеей и технологом Серёгой в гости.
Первые картинки, которые бросаются в глаза, не сильно отличаются от тех впечатлений, которыми обычно делятся агротуристы: все поля распаханы, все культуры, да и вообще все заточено в масштабах страны на производство молока.
— А вот сколько у тебя коров? — начали мои новые швейцарские товарищи. К этому вопросу я был готов: знал, что мощь фермера здесь оценивают не по количеству денег и земли, а именно по числу буренок. Оттого и немного засмущался: когда я в России говорю, что коров у меня всего 40, многие в кулачок смеются — у нас правят бал большие агрохолдинги-тысячники. Примерно такой же реакции ожидал и от швейцарцев…
— Сорок коров!… — вдруг завосхищались фермеры и я сначала не понял: издеваются, что ли? Оказалось, нет: по швейцарским меркам — это много: основная масса хозяйств в среднем содержит по 8-14 рогатых красавиц.
Оказалось, что сорок коров есть только у местного богатея — главы сельского поселения, который фермерит и на полставки руководит их деревнями.
— Вот смотри, каким раритетом доим, — сказал мне этот фермер! — Ты таких доильных установок и не видывал наверное!
И правда — в коровнике стоял обычный линейный молокопровод, как в советском коровнике, правда, чистенький, хорошенький.
Дальше — еще больше открытий».
За контрабанду — срок
«Об этой опасности швейцарские сыровары говорить не стесняются: немцы. Причин недолюбливать подданных Меркель у них немало. Швейцарцы не могут конкурировать с немцами из-за цены на молоко, оно в Швейцарии дороже по двум причинам — из-за курса национальной валюты у них очень высокие зарплаты. И вторая — молоко с маленьких хозяйств всегда будет дороже больших (у немцев фермы средние немного побольше, голов по 30-40): выше издержки, больше ручного труда. Соответственно, и сыр получается дороже.
Швейцария — очень закрытая страна по европейским меркам страна — она не вступила в ЕС, на границах таможенные посты: едет сыр из Германии — заплатите-ка пошлину!
— А контрабандой провезти не пробуют, как у нас? — спрашиваю.
— Редко, но случается, — говорят. — Но за это такой штраф и срок впаяют, что пиджак завернется. У нас с этим строго!
Странно, что у нас не так. Таким образом, правительство этой горной страны защищает своих фермеров — если сюда будет поступать сыр и молочные продукты без пошлин, экономика сельского хозяйства просто рухнет и мне кажется, что начнется крестьянская революция. Тут в сельском хозяйстве занято дикое количество народу. Поэтому Швейцария не может вступить в ЕС и открыть границы. Немцы же тем временем делают все для удешевления продукции».
Откуда сверхнизкие ставки?
«Швейцарские сыровары отлично понимают, что их спасение — в скорейшей модернизации производства и сокращении расходов. И государство с банкирами здесь — их полный единомышленник.
Один из сыроваров, Андреас, предложил мне выкупить его большой котел и пресс. Нет, он не распродает имущество, просто сейчас ставит полностью автоматизированную линию. Строительство нового цеха и оборудования обойдется примерно в 20 миллионов евро. В кредит. Обычно при таких перспективах наш фермер впадает в полное уныние — кто же столько даст и под какие проценты? А Андреас приехал на скутере с растянутой до ушей улыбкой:
— Аллес зер гут! — говорит он. — Два дня рассматривали заявку, а в обед позвонили и одобрили кредит! Все 20 миллионов на 10 лет и почти под нулевой процент. Завтра переведут! Построим и сможем конкурировать с немцами — у них вообще коровник можно в кредит на 25 лет взять!
Для меня, берущего кредиты под 13-16 процентов, это стало шоком. Ну и как с ними конкурировать?
Поздравил его, конечно, а в голове крутилась одна очень неприятная мысль: ведь это наши отечественные жулики двадцать лет вывозили из моей страны деньги, и очень большое их количество клали в самые надежные швейцарские банки: по удивительному стечению обстоятельств, очередной массовый приток денег в их банки начался как раз с развалом Союза. А швейцарцы на эти деньги вот так запросто кредитуют под сверхнизкие ставки таких как Андреас. И тем самым усиливают конкуренцию со мной (Швейцария не попала под наши контрсанкции и их сыры могут легально продаваться на нашем рынке). Можно сказать, на своей шкуре ощутил вред российской коррупции…»
— А субсидии? — вспомнил я.
— Есть и субсидии! — закивал Андреас. — Для строительства сыроварни и фермы. Предлагали, но я не стал связываться: потом же бюрократы достанут! Будут тут ходить, считать, сколько мы тут песка насыпали, бетона залили, а уж бумаг сколько будет — всю работу парализуют, строить невозможно будет!
Ну хоть что-то, как и у нас в России: наши фермеры тоже часто отказываются от подобных субсидий из-за бумажной волокиты…»
Там, где телки с орлами дружат…
«У меня была давняя мечта: сварить сыр на горной сыроварне. Там, где посреди облаков парят орлы и где зародилось сыроделие в современном виде. Тут надо добавить, что подавляющее большинство швейцарских сыров и варится в в примерно таких же сыроварнях как у нас, большинство коров в этой стране едят точно такие же травы, как наши. Но Швейцария особенно гордится другими сырами, которые варят высоко в горах. Да, что там гордится — целый культ сыра построили. Правда, такие сыры никогда особенно в России не поставлялись — потому, что даже там они очень дорогие.
— Йа, натюрлихь! — обрадовался мой давний знакомый Франц Коттинг — потомок знаменитых сыроваров Мюллеров, с 1813 года работавших на своей сыроварне в подмосковном Лотошино (перечитайте дневники, я как-то рассказывал об их истории).
Встретил он нас как родных — усадили за стол, накормили нас супом, лисичками, макаронами и, конечно, собственным сыром! Дедушка, 82-летний глава семьи ушел по делам, а нас с Пелагеей повели смотреть хозяйство. Охлаждение молока и закваски происходит родниковой водой — точь-в-точь, как на картинке столетней давности. Тут реально ничего не изменилось — дрова, электричества нет, генератор заводят два раза в день и только, чтобы доильные аппараты работали. Из технического прогресса — солнечная батарея, от которой работают мешалка в сырном котле и приемник.
— А коровы-то где? — спрашиваю у сыновей сыровара.
Все разом указывают пальцами в небо: вон там, в горах, с орлами дружат. Зимой все 20 коровок у этой семьи стоят в долине в коровнике, а весной скот выгоняют в горы. Фермы и сыроварни построены на трех уровнях. Скот поднимается вверх по мере таяния снега и вырастания травы. Там же их доят, а потом бидоны с молоком с помощью лебедки спускают на сыроварню. Эту гору семья Коттингов купила на средства, которые их прапрадедушка-сыровар заработал в России».
«Как бы их заставить Родину любить?..»
«Поднялись на самый верхний уровень — красота неописуемая и виды как на открытке. Смотрю вниз, а там какая-то точка: а это, оказывается, наш дедушка-сыровар, который опередил нас, бодро взобрался на гору и уже вовсю навоз раскидывает по склону и пропалывает гору от невкусных сорняков. Увидел нас и радостно замахал руками. Пользуясь тем, что бабушка осталась внизу и не видит происходящего, старый сыровар сразу выставил заначку — бутылочку шнапса! Сразу видно, что 100 лет, прожитых предками этой семьи в России, не прошли даром для семьи — историческая память!
На обратном пути Пелагее был презентован знаменитый эдельвейс. Срывать его вообще-то незаконно, но дед уперся: моя гора и все тут! Патриотические чувства к этой горе, которая их кормит, наблюдались у всех его сыновей. Младший, Франц, уже дома достал книжку с результатами стрельб (он вертолетчик), показал военную форму и оружие (да, у всех военнообязанных Швейцарии оружие хранится дома). Я, говорит, за эту гору, на все готов!
— Реально пойдешь воевать?
— Если прикажут — да! На юге всё пристреляно до Милана, а на севере сдаем город Базель на равнине и отходим в горы. У нас все горы изрыты военными туннелями, дороги и мосты еще со Второй мировой заминированы. А оттуда нас не выкурят! Швейцария может мобилизовать в сутки 400 тысяч бойцов! И самые профессиональные и подготовленные из них — сыровары, для которых горы — дом родной!
А я, слушая его патриотические речи, почему-то снова вспомнил про наших коррупционеров и олигархов, вывозящих деньги в их банки. Отчего опять стало невесело: как бы их заставить Родину любить?…»